Ничто не свято для бюрократа

Справка из концлагеря или чем обернулись хлопоты в Суземке

О Тоне Свистковой, бывшей узнице Алитусского концлагеря, я узнал, будучи в Дятькове, на встрече малолетних узников концлагерей, ныне работающих на хрустальном заводе. Получая удостоверения в местном райсобесе, многие вспоминали своих земляков-малолеток, безвинных страдальцев тяжких лет, с кем делили горечь и страх лагерной жизни. Вспомнили и Тоню. Прослышав о судьбе Тони, написал Антонине Дмитриевне письмо с советом обратиться в Суземский райсобес за удостоверением, дающим ей право на некоторые льготы.

Право, не знал я, на какие муки ее обрекаю.

Антонина Дмитриевна живет на Брянщине в районном центре Суземка на улице Некрасова, в доме N 12. Много лет она работала в местном райпотребсоюзе, последние годы была ревизором, недавно перенесла сложнейшую операцию, после которой работа, связанная с командировками (а ревизорская деятельность именно такая), ей противопоказана. В годы войны, будучи шестилетним ребенком, Антонина Дмитриевна оказалась в фашистском концентрационном лагере, подвергалась там тяжелым жизненным испытаниям.

— Смутно помню мрачные сараи сборного пункта на станции Локоть, вагоны-телятники, в которых нас с земляками везли на Запад, — рассказывает о своем страшном прошлом Антонина Дмитриевна. На всю жизнь осталась в памяти окровавленная мать с огромным рубцом на голове. Фашистский солдат ударил маму палкой, никогда не забуду, как бедную маму волокли по земле, в ужасе я тащилась за ней, цеплялась руками за подол ее платья и слышала ее слабый голос, обращенный к женщинам-землячкам: «Заберите мою девочку, девочку заберите!..»

После войны Антонине Дмитриевне довелось вернуться в родную Суземку. Здесь прошли послевоенное детство, юность. Преждевременно ушла из жизни так никогда и не выздоровевшая мать, а в 1948 году умерла сестра Маруся, которая тоже скиталась по концлагерям Прибалтики. А что касается самой Антонины Дмитриевны, то со времен войны она навсегда осталась очень больным, мучимым многими недугами человеком.

Сегодня по всей Руси идет интенсивный поиск детей-узников, сейчас уже взрослых людей, проявляется интерес к их судьбам. В местных администрациях им оформляются пенсии и пособия, предусмотренные специальными постановлениями Совета Министров СССР, а несколько позже и Указами Президента. Положены льготы и А.Д.Стринадкиной. Обратилась она в райсобес с просьбой выдать ее удостоверение бывшего малолетнего узника фашистских лагерей. Но не выдают Стринадкиной удостоверение.

Оказывается, у Антонины Дмитриевны нет доказательств, подтверждающих ее пребывание за колючей проволокой концлагеря. Обратилась она в Управление МГБ по Брянской области, а оттуда: «На ваше заявление сообщаем, что сведения О нахождении вас и вашей семьи в немецких концлагерях в период ВОВ в УКГБ по Брянской области не имеется». Написала она в Литву, в городскую мэрию Алитуса. «Сожалеем, но вашу просьбу выполнить не можем, потому что в местном архиве нет никаких вас интересующих данных», — сообщили оттуда. Тогда А.Д. Стринадкина послала письмо в генеральную дирекцию архивов Литвы при правительстве Литовской Республики в надежде, что хоть там что-нибудь да знают о судьбе тысяч и тысяч узников зловещего концлагеря, созданного фашистами в Алитусе. «Документы упомянутого вами лагеря не поступали», — вежливо сообщили из дирекции.

Семья Свистковых (девичья фамилия А.Д. Стринадкиной) жила в селе Ямное. Отец, как и многие односельчане, был в партизанах. Многие бойцы свои семьи переправили в дальний лес за две речки, чтобы немцы не могли добраться до стоянки. В лесных шалашах скрывалась и семейство Свистковых. Но однажды карательный отряд гитлеровцев нагрянул и в суземскую глухомань. Из лесных убежищ при своем отступлении в 1943 году фашисты выгнали немало женщин, стариков и детей, приконвоировали их сначала на станцию Локоть, под Брянском, а оттуда, погрузив в эшелон, погнали в Прибалтику — в Алитус.

Там, в концлагере, фашист, измывавшийся над ее мамой, сапогом по голове ударил и Тоню. Тяжелый рубец остался на всю жизнь. Но, пожалуй, более острую, жгучую боль уже далеко после войны причинили Стринадкиной не где-нибудь, а на Родине. Свои, близкие ей люди, земляки. И кто ж среди них? Одна — служащая райсобеса, другой — работник райисполкома, третий — сам глава районной администрации.

«Не положено», «Решить вопрос положительно не имеем возможности», «Запросы в соответствующие организации по данному делу результатов не дали». Так на просьбу А.Д. Стринадкиной о выдаче ей законного удостоверения отвечали то тут, то там. Что ж, и в провинциальных «белых домах» не перевелись еще люди жестокосердные, не научившиеся сострадать чужой судьбе. Но зато как изощренно они сумели нанести укол и задеть за живое старую концлагерную рану человеку, который лишь попробовал намекнуть на исключительность своего поистине драматического положения.

Антонина Дмитриевна Стринадкина хорошо помнит, как вскоре по возвращении на родную землю военный трибунал войск НКВД Брянской области рассматривал дело одного предателя-полицая из местных. Фашистский наймит осенью 1943 года, холуйски выслуживаясь перед своими новыми хозяевами, приводил отряды карателей в лесные чащи, где скрывались партизанские семьи. Однажды он привел гитлеровцев в лагерь, где скрывалась группа стариков, женщин с детьми, среди которых была и Тоня. Одна из ее сестричек, увидав автоматчиков, спряталась в кустах, так в них и осталась, избежав плена. Позже ее подобрали местные жители. А Тоню с восьмилетней Марусей и матерью фашисты погнали в село Ямное, а затем на станцию Локоть. Эпизод этот зафиксирован документально. А одним из свидетелей на том, состоявшемся в феврале 1946 г. судебном процессе, шла мать А.Д.Стринадкиной — И.В.Свисткова, жена брянского партизана, узница гитлеровского концлагеря.

Наверняка материалы этого процесса хранятся в местном или Брянском областном архиве. Поднять бы их! Провести бы специальную архивно-правовую экспертизу, а при необходимости запросить письменные заключения областной или центральной межведомственной комиссии по делам бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей, которые действуют и в Москве, и в Брянске, об отношении к этим событиям А.Д.Стринадкиной. Нет же! Подобными заботами работники местного райсобеса себя не утруждают. Даже председатель исполнительного комитета Совета народных депутатов В.М.Кувыклин, к которому в конце концов вынуждена была обратиться и рассказать про свою горькую долю Стринадкина, занял позицию чиновников из райсобеса. «Коль на руках нет документов — выдать удостоверение не можем!»

Удивительно, но в районе не придали значения даже такому факту. Оказывается, в те страшные годы вместе с А.Д.Стринадкиной и ее родными в фашистском концлагере Алитуса были две землячки, две женщины. Одна из них — Н.П.Шпигунова. Она проживает в той же Суземке и, как выяснилось, готова подтвердить, что в одном смрадном бараке рядом с ней томились ее землячки Свистковы, в их числе и Тоня. Шпитунова вспоминает, как не раз вместе с Тоней и ее девятилетней сестричкой Машей девчонки, горестно обнявшись, дрожали от страха за свою жизнь, за свое будущее.

Передо мной письмо A.Д.Стринадкиной. Оно сугубо личное. Но надеюсь, что автор простит меня за его публикацию, которая, не сомневаюсь, имеет общественное значение.

«… Не хочется еще раз бередить свои без того истрепанные нервы. Идти еще раз в райсобес, как вы советуете, не могу. Так как, твердо знаю, что это бесполезно. Ведь мне уже прочитали и подчеркнули то место бумажного циркуляра, где сказано, что подтверждать могут только те свидетели, у которых есть документы, подтверждающие их пребывание в концлагере. А поскольку у моих свидетелей, проживающих в Суземке, как и у меня, нет таких доказательств, то что же мне могут ответить во второй раз? Что я хожу, вымогаю?

Той женщине из концлагеря, что ходила за меня, ответили так же, как и мне. Она тоже решила больше туда не ходить. Думайте обо мне что хотите, но я решила больше никуда не обращаться — вымаливать свыше моих сил».

Что ж, Антонину Дмитриевну Стринадкину понять можно. За всю свою многотрудную жизнь она никогда не пользовалась привилегиями. И теперь проживет как-нибудь без льгот. Но трудно понять работников Суземского райсобеса, районной администрации. По долгу службы они обязаны принять активное участие в судьбе узницы,, разорвать замкнутый круг, рассмотреть вопрос об А.Д.Стринадкиной и решить его, проявив элементарную чуткость и беспокойст-во. Неужели постановление правительства их не касается?

История эта на Брянщине взволновала многих. В защиту своего товарища тверда встало областное отделение нашего союза. Вмешались средства массовой информации. Принципиальную позицию заняла редакция районной газеты «Рассвет», ее корреспондент B.Макукин.

Скажем сразу: А.Д.Стринадкина получила свое удостоверение. Но вот что примечательно.

В процессе кропотливой работы Брянской областной межведомственной комиссии в архивах той же Суземки обнаружилось немало документов и свидетельств, подтверждающих факт массового угона в Германию детей подпольщиков и партизан — сегодня уже взрослых людей, проживающих в Суземке. На основании этих материалов удостоверение узника фашизма уже получили около тысячи (да-да, тысячи) людей, которые нуждаются в государственной помощи и милосердии.

В поиске малолетних узников концлагерей теперь активно участвует и Антонина Дмитриевна.

Т.Малевский,
спецкор «Судьбы».

п. Суземка, Брянской области.

Архив | 3 стр. «Судьба» №1 (Май 1993 г.)