Детская кровь победы

В республике Беларусь и России всем неофашистам и их подпевалам- поклонникам, а  также  депутатам, которые уверены, что дети кровь не проливали, посвящаю

В музее Великой Отечественной войны, что на Поклонной горе в Москве, 18 мая 2018 года демонстрировался документальный фильм «Блокадная кровь», приуроченный 75-й годовщине прорыва кольца блокады Ленинграда. В нём впервые показан ещё один величайший духовный подвиг жителей Ленинграда. На протяжении демонстрации фильма постоянно шла речь о деятельности Ленинградского института переливания крови. Вклад его в том, что город выстоял, поистине неоценим. Уже Финская кампания поставила перед коллективом института ряд совершенно новых задач, необходимо было использовать все накопленные научные достижения в практике широкой заготовки консервированной крови. В труднейших условиях блокады Ленинграда институт обеспечивал бесперебойное снабжение консервированной кровью все лечебные учреждения города, Ленинградского, Волховского и Калининского фронтов, Балтийского флота. Отсюда на фронт отправилось просто немыслимое количество крови и её заменителей! При этом были разработаны новые, приемлемые для условий осажденного города методы консервирования крови. В блокированном Ленинграде институтом было положено начало безвозмездному донорству – патриотическому движению, получившему общегосударственный размах в послевоенные годы.

Сотрудники института наряду с напряженной практической работой продолжали активно заниматься научными исследованиями. Уникальными по масштабу и характеру явились проведенные в институте в годы войны исследования состояния ленинградских доноров в условиях длительного голодания, недоедания и огромного нервно-психического напряжения. Полученные данные имели не только специальное, но и общемедицинское значение мирового масштаба для выявления системных изменений организма в экстремальных условиях.

В годы войны сотрудниками института были предложены различные кровезамещающие и противошоковые растворы, разработаны показания к переливанию крови при лечении заболеваний и травм военного времени, защищены 4 докторские и 15 кандидатских диссертаций. Даже локальные сражения, в которых участвовал Советский Союз до начала Великой Отечественной войны показали, что спасение раненых зависит от уровня оказания первичной помощи. Сотрудники института создали специальную ампулу, не имевшую аналогов в мире, позволявшую проводить переливание крови на передовой при любой погоде и возвращать в строй даже тяжелораненых. Все это удалось осуществить благодаря вере сотрудников в окончательную победу над врагом.

Речь в фильме шла и о том, что сотрудники института проследили, установили и зафиксировали изменение за время блокады у жителей горо­да биофизического состава крови, её, казалось бы, незыблемой, структуры. Возникает вопрос: почему не изучались последствия войны у других категорий жертв войны, в первую очередь малолетних узников?  Белорусские врачи полагают, что малолетние узники меньше пострадали, чем взрослые. Врачам представляется, что у детей большие адаптационные резервы. Они на столько уверены, что на предложения малолетних узников выслушать их, отвечают отказом. Их не убеждают выводы ленинградских врачей об изменениях в крови блокадников (государство занималось в послевоенное время и занимается в настоящее время их медицинской реабилитацией). Мало того, выявленные изменения остались необратимыми – наследственными, потомки блокадников наследуют некие качества, которые обрели  их предки  за те жуткие  900 суток.

К аналогичным выводам пришли и сотрудники Ленинградского ордена Трудового Красного знамени Научно-исследовательского института травматологии и ортопедии имени Р.Р.Вредена.

ЭКСПЕРТНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ от 5.10.94

На основании многолетнего наблюдения за состоянием опорно-двигательного аппарата у переживших голод во время блокады Ленинграда можно заключить, что дети, родившиеся в 1930-43г. г. пострадали более тяжело, вплоть до глубокой инвалидности. Это связано с тем, что они не получали или почти не получали необходимые для роста костей витамины и микроэлементы, в том числе необходимые 700 мг в сутки кальция и его дериватов. Поэтому у всех переживших блокаду в детстве имеются изменения в позвоночнике и костях конечностей с нарушением их функции. Нередко у этих граждан имеются различные судорожные реакции или большие судорожные припадки, связанные с необра­тимыми изменениями в нервной системе, Кроме того, у всех отмечаются те или иные нарушения в желудочно-кишечном тракте и гормональной сфере. Конечно же у каждого из них больные зубы, а у некоторых к настоящему времени вовсе нет зубов — выпали полностью. Имеются также нарушения в эмоционально-волевой сфере. У «блокадных детей» прошли и генетические «поломки», которые уже проявляют себя на их потомстве.

Научный руководитель отдела

профессор: Б.М.Рачков

Доцент: П.В.Юрьев

Зав. отделением: В.П.Макаров

Врач: О.В Куликов

Повседневная жизнь каждого человека влияет на состав крови. Об этом свидетельствуют и исследования «Санкт-Петербургского  Центра полярной медицины Арктического и антарктического научно-исследовательского института», многие результаты которых засекречены. Сотрудник этого центра  Константин Константинович Левандо, за плечами которого две командировки в Афганистан и 11 антарктических экспедиций (он не единственный человек, чередовавший зимовки и горячие точки) сообщил. В частности, самую суровую, ныне законсервированную станцию «Ленинградская» в Антарктиде финансировало  Министерство обороны. На ней проводились секретные психологические и медицинские опыты над добровольцами в экстремальных условиях низких температур, в замкнутых пространствах и тесных коллективах. Разработки, связанные с изучением химического состава крови, позволили создать «таблетку бодрости». Ее добывали из крови возбужденного крупного рогатого скота и давали спецназовцам, которым в итоге удавалось обходиться до трех суток подряд без отдыха и сна.

Не проходят бесследно даже не антарктического уровня неблагоприятные условия проживания, учёбы, работы. Если ребёнок не хочет идти в школу, в детский сад, если человек заставляет себя идти на работу, если человек с нежеланием идёт домой, их кровь реагирует отрицательным образом.  

24 ноября  2019 года завершился X Международный фестиваль туристических кинофильмов и телепрограмм «Свидание с Россией». Одним из центральных событий фестиваля стала премьера документальной саги Евгения Барханова «Антарктида от А до А», рассказывающей о странных сближениях полярной и афганской темы в биографиях военных врачей. Брюханов сам проходил срочную службу в Афганистане, зимовал  на обоих полюсах, побывал на многих станциях и пережил, по его мнению, в Антарктиде самые неприятные ощущения.

Он собрал таких же как сам героев и предложил им порассуждать на тему, где им было тяжелее — в Антарктиде или Афганистане. Главный хирург 40-й армии, кавалер многих орденов и боевых наград полковник Иван Данилович Косачев признался, что не хотел бы повторять полярный опыт. Ему было легче в Афгане. Там он радовался, если не было работы, а на полюсе — ждал ее как манны небесной. Есть негласная психологическая установка: два раза подряд не зимовать. Невозможно найти баланс между соблюдением дистанции и общением?

Спустя полгода все перестают разговаривать, а поддерживать контакт необходимо. Как говорится, лучше дурацкая шутка, чем молчание. Зимовки очень редко проходят ровно. Многие привычные на большой земле вещи теряют всякий смысл, и, наоборот, пустяки вырастают до гигантских размеров. Люди забывают о существовании денег и сходят с ума от того, что сосед чавкает. Фактически скатываются в первобытно-общинный строй. Если коллектив складывается, все желают себе лишь одного — вернуться домой без озлобления друг на друга.
(Евгений  Барханов, «Остаемся зимовать», Россия, газета «Культура», № 42, 2019г. с.-5)

Когда я прохожу мимо школы и не слышу звонкого смеха детей, а слышу только ор, когда еду в пригородной электричке и наблюдаю типичную молодую семью с детьми, занятых каждый собственным смартфоном, когда вижу ларьки-норы, мне кажется, что я нахожусь в Антарктиде.  Обычно бурно реагирует на такие условия организм нестандартных детей, особенно мальчиков. Для меня неудивительно, что для начальника детской колонии было удивительным – среди его подопечных оказалось много талантливых детей.

Военным медикам срочно и серьёзно пришлось заняться отмеченными выше проблемами, когда с увеличением срока пребывание на орбите в совместном космическом полёте стали возникать аналогичные проблемы, ставившие под угрозу продолжение полёта. Но почему они не распространят свои исследования и на «антарктическую среду» обитания, в первую очередь, нынешних детей?

***

Советский Союз готовился к оборонительной войне, предполагая, что часть территории будет занято врагом. Да и Финская кампания подтвердила, что будет много раненых, поэтому повсеместно создавались необходимые медицинские научные и практические учреждения. Ленинградский и Белорусский научно практические институты переливания крови были созданы в 1932 году. В Беларуси уже до начала войны функционировали 11 областных, две межрайонные станции и 17 кабинетов переливания крови в районных больницах, деятельность которых была восстановлена к 1946 году.  

А вот в Германии дела обстояли иначе. Накануне на­падения на СССР в полевых медицинских учреждениях вермахта запас крови создали минимальный на период блицкрига! И когда начались потери, этот запас исчерпался очень быстро. Но где её столько набрать при нараставших потерях?

Вот тут-то и вспомнили идеологи расовой теории, что детская кровь – универсальна, особенно у славян, и её можно использо­вать на благо великой Германии. И оккупированную территорию Советского Союза покрыла целая сеть детских концлагерей, в которых из юных тел выкачивались её живые соки. Таких концлагерей только в одной Латвии было создано более 20, а в Беларуси – 16, не считая подвижных детских донорских концлагерей при каждой немецкой армии.  Узников концлагерей не только не хотели изучать с медицинской точки зрения, но об этом нельзя было говорить без последствий, особенно про прибалтийские концлагеря. Не хотите нас изучать, так заготовьте хотя бы биологический материал, чтобы со временем последующие поколения врачей могли провести исследования, и своими результатами заткнуть рот поклонникам фашизма и побудить молодёжь к здоровому образу жизни. Через два-три года проблема решится сама собой – нас не будет. Белорусская медицинская наука добровольно отказалась от важнейшей темы – «генетика узников», а без этого «медицина катастроф» будет ущербной. А пока хотелось бы, чтобы российские медицинские авторитеты повернулись к этой теме лицом, а врачи настоящие и будущие посмотрели документальный фильм «Блокадная кровь», размещённый в Интернете.

Ещё одна проблема беспокоила главарей Рейха – гибель на фронтах здоровейших представителей нации. 16 сентября 1942 года, выступая перед высшими чинами СС и полиции в Житомере, Гиммлер вещал: «Главное правило, которым следует руководствоваться, сидящим в зале, оно хорошо известно. Если где-нибудь на Востоке встретите человека с хорошей кровью, мы обязаны либо привлечь его на свою сторону или уничтожить. Третьего не дано. В любом случае хорошая кровь не должна находится у врага.»

Катастрофически прогрессирующая убыль населения, особенно мужского, рейхсфюрер Гиммлер решил  восполнить онемечиванием детей славян. Была разработана специальная программа «Лебенсборн» (источник жизни), в которой говорилось, что только государственное вмешательство предотвратить серьёзную угрозу для армии и будущего рейха. Масштабы осуществления этой программы советской стороне остались неизвестны (она не хотела об этом и знать). Все документы «Лебенсборна» попали в руки американцев, и они в первые послевоенные месяцы утопили ящики с ними в правом притоке Дуная. Американский военный трибунал в г. Нюрнберге  всех руководителей  Лебенсборна оправдал.

Чтобы замести следы уже и в послевоенное время, эсесовцы предусмотрели разнообразные пути реализации программы. Они развернули охоту на детей сирот, похищение детей с последующим уничтожением их родителей, искажались личные данные кандидатов в будущие немцы, изуверскими медицинскими методами стирали следы памяти о прошлом, если кто-то из них вспоминал, развернули сеть родовспомогательных  учреждений (на современном торгашеском языке это называется суррогатное материнство) с последующем воспитанием детей в элитных приютах. В 60-ые годы прошлого столетия были  выявлены при проведении операций под наркозом такие возможные выходцы из Советского Союза. Усилиями опытнейших врачей — психиатров удалось подтвердить это предположения и даже разыскать у некоторых детей родителей. Об этом писали газеты, а польская сторона в 1969 году даже демонстрировала документальный телефильм «Numer 149850», в основу которого была положена судьба малолетнего узника Освенцима Геннадия Муравьёва, родом из-под Витебска. В 1974 в кинотеатрах демонстрировался советско—польский военно—драматический художественный фильм режиссёра Сергея Колосова, снятый совместно киностудиями «Мосфильм» (СССР) и «Иллюзион» (ПНР) «По́мни и́мя своё» (польск. Zapamiętaj imię swoje).

Исполнительница главной роли в фильме актриса Людмила Касаткина для правдоподобности тайком от мужа-режиссёра села на жесточайшую диету в виде одного чая с лимоном и мёдом. В итоге она сбросила 12 килограммов и несколько раз на съёмках теряла сознание от истощения и падала в грязь. Первым к ней бросался с детским ужасом киношный сын (Слава Астахов)  и кричал: «Людмила Ивановна, я здесь, я с вами, я живой». Актриса, родом из Смоленщины,  вспоминала ужас первых дней войны 16-летней девочки: «Мы шли огромной толпой к Можайску вместе с отступающей армией. Сто двадцать километров за несколько суток! От бомбежек скрывались в болотах. На всю жизнь запомнила обезумевшую от горя женщину, у которой убили двоих детей. На съемках я пережила весь этот ужас заново.» Этот ужас переживала и вся съёмочная группа, поэтому кинофильм своей реалистичностью производит впечатление документальности. Очень жаль, что он положен на полку и не вошел в основную двадцатку фильмов о войне, которые показывают хотя бы в самые памятные дни.

Перед съемками Людмила Ивановна попросилась переночевать в одном из бараков концлагеря Освенцим, в котором сейчас музей. Рядом была охрана, люди, но больше часа не выдержала. Как призналась актриса: «Запах, нары, засечки пленных на стенах — все это потрясает. Находиться там было невыносимо больно: то и дело слышались шорохи, голоса…»  

Когда после войны врачи обследовали детей, увидевших свет в родовспомогательных учреждениях “Лебенсборна” и воспитывавшихся в его приютах, то оказалось: почти все они, “чистокровные”, элитные, отставали в умственном и физи­ческом развитии от своих сверстников из рядовых немецких семей. Была названа и причина этого. Детям, которых опе­кал “Лебенсборн”, для нормальной жизни не хватало одного-единственного — материнской любви. А заменителя ее эсэ­совцы так и не нашли. А его и невозможно найти.

***

Даже в России, где остались основные научные кадры после развала Советского Союза, медики и психологи не говорят на одном языке. В Институте психологии Российской академии наук функционирует специальная лаборатория развития субъекта в нормальных и посттравматических состояний. Удивляет, чтомалолетние узники оказались вне поля зрения лаборатории. Изучив бы своевременно нас, да вместе с данными американских психологов, которые они приводят, не потеряла бы Россия, как и Белоруссия, афганцев в мирное время больше чем на самой войне. Вот эти данные американской стороны только за период продолжения Вьетнамской войны.

«Посттравматические стрессовые синдромы выливаются в разводы, алкоголизм, наркоманию, конфликты, суициды и кри­минал. Среди ветеранов Вьетнама число самоубийств к 1975 году втрое превысило число погибших на самой войне. Уровень раз­водов у них составляет 90%, они дают американским тюрьмам треть всех заключённых. Не говоря уже о наркомании и алкоголизме. В некотором смысле они продолжают смотреть на мир сквозь прорезь прицела и становятся лёгкой добычей вооружённых авантюристов всех мастей.
Время лечит многое, но не посттравматический синдром.»

Психологи подтверждают однозначно, что когда человек постоянно живет среди нега­тивной информации — это очень плохо влияет на психику.

 Корни всех трагических событий в школах, колледжах, которые сотрясают Россию и докатились до Белоруссии – семейные. И это только цветки, ягодки впереди. Об этом от отчаяния кричал великий педагог-гуманист В.А.Сухомлинский более полувека назад. Его идеями наполнены все мои статьи, которые только в Интернете могу размещать.

Сейчас трудно найти семью с благодатной для развития детей средой. Суррогатные материнство, старцы отцы, как и старухи матери, родители гражданского брака – это радость Навального и белорусской пятой колонны.

Не для того я это пишу, чтобы привлечь внимание к малолетним узникам, к которым сумели сформировать отрицательное мнение всех слоёв общества, в том числе и высших эшелонах власти. Нам уже ничего не надо, когда мы доживаем последние дни. Наша постоянная боль – дети Донбасса, Сирии, Ирака и других стран, которые могут повторить нашу судьбу. Ни учителя, ни медики не подготовлены к работе с данной категорией детей. Когда детей Донбасса стали вывозить и размещать в детских санаториях России, сопровождавшие их воспитатели и медики отмечали, что поездку лучше всего «перенесли» дошкольники – знакомая песня медиков о малолетних узниках. Но Всемирная организация здравоохранения, Международный Красный Крест и   Юнеско проигнорировали предложения  Международного союза бывших малолетних узников о «Реабилитации детей и подростков, жертв военных действий, террористических актов, техногенных катастроф, участников боевых действий» и об   « Усилении ответственности взрослых за вовлечение детей и подростков к участию в боевых действиях, в террористические акты, в наркобизнес, в антиправные действия против законноизбранных органов власти.»

В России и некоторых бывших республиках Советского Союза отряд афганских ветеранов постоянно пополняется не только участниками боевых действий. Катастрофические масштабы приняли семейные сражения уже не местного значения. Нынешняя окружающая среда, в том числе в семье и школе, душевнотравматическая, вот почему растут показатели количества детей желающих расстаться с жизнью.

***

Наиболее страшный детский белорусский концлагерь — «Красный Берег» в Жлобинском районе Гомельской области, в котором у детей за один раз выкачивали всю кровь, до последней капли, самым жесточайшим способом. Об этом даже мне писать трудно и даже читать приводимый ниже текст. На одном из стендов музея, представляющим школьную доску, размещено письмо невольницы немецкого барона Кати Сусаниной, которое она написала перед смертью в день своего 15-летия.

Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. В нём оказалось письмо Кати Сусаниной. Опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года. Вот текст этого письма
Сама она повесилась.

«Дорогой, добрый папенька!

Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.

Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плёткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: «Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот…

Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь — у меня отбили лёгкие.

А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказали: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.

А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, – и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.

Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья»,- сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.

Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине.

Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.

Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня.

Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина…
Моё сердце верит: письмо дойдёт.»
12 марта 1943 г.

Жаль, что этого не видит и не прочитает уренгойский Коленька и те силы в России и Германии, которые  позволили ему прочесть в бундестаге, подготовленную германской стороной,  клеветническую речь. Я направил в администрацию Нового Уренгоя свое мнение (статья размещена в Интернете  http://www.proza.ru/2018/01/07/1665 «Германо-кремлевские кукловоды…»). В присланном мне ответе новоуренгойские чиновники  солидаризировались с своими гимназистами.

Да и немецкая сторона, как и многие высокопоставленные чиновники России, еще не может отойти от полученного удовольствия очередного унижения русского народа.  Я предлагал послам Германии в Беларуси, в том числе и вновь назначенному, предоставить возможность  малолетним узникам выступить в бундестаге. Даже изложил реферативно предполагаемое содержание выступления. Не с точки зрения «Победа – поражение», а с точки зрения «Трагедия народов». Такой ракурс рассмотрения войны помог бы осознать её последствия странам Западной Европы, которые уже пожинают последствия развязанной ими же Третьей мировой войны. А она может перерасти, если не осознать её последствия, в окончательную фазу существования человечества.

Иван Мартынов,

 кандидат физмат наук, доцент, член Центрального совета Международной ассоциации бывших малолетних узников фашизма, родился в концлагере «Димитравас» в Литве, донор для фашистских офицеров, которые лечились в санатории в Паланге.

P.S. 1.   Заключение Чрезвычайной комиссии.   

«После освобождения Литвы наши бойцы вскрыли на   горе Алка близ концлагеря «Димитравас» одну из траншей. В ней были похоронены жертвы фашистов. В этой могиле было найдено 510 трупов: грудных детей — 31,  подростков — 94, женщин – 385. Кроме того, палачи заживо закопали 289 человек, в том числе и детей. Германия не признала ни одного концлагеря на территории бывшего Советского Союза. А были ещё пострашнее прибалтийские концлагеря, как Саласпилс, в котором полицаи устраивали соревнование – кто больше разорвёт на своей груди грудных детей.

P.S. 2.   О моём счастливом концлагерном детстве заявил высокопоставленный чиновник Германии:

«Многие из тех, кто работал в сельском хозяйстве (речь идёт прежде всего о людях из Советского Союза), вспоминают время, проведённое у бауэров, как самое счастливое в своей жизни. Что и понятно, если иметь в виду русских или украинских крестьян, закабалённых сталинской колхозной системой.» (Владимир Литвинов, «Коричневое ожерелье», кн. 3, Киев, 2003, с. – 611).

P.S. 3.    Изменилось ли подсознание нынешних немцев?

Факты говорят, что не изменилось. Мать семерых детей министр обороны Германии – генерал в юбке — 22 июня 2015 года сделала заявление о том, что с Россией нужно вести дела с позиции силы. Выбранная министром дата заявления подтверждает данное мнение. (Фурсов Андрей, «Русофобия – психоисторическое оружие Запада», НС, № 1, 2016, с. 141-148.)

По-моему мнению, ненависть к России превысило у неё материнские чувства.