№46-50— Коллекция писем бывших малолетних узников фашизма из фондов газеты «Судьба» Государственного архива Республики Бурятия

В 2023 г. Государственный архив Республики Бурятия принимает участие в гранте «перекличка…..» реализуемым БФ газета «Судьба». В целях обеспечения доступа к уникальным архивным документам, их популяризации как часть грантового проекта была задумано — создание электронной коллекции писем бывших узников с последующим их представлением в сети Интернет.

В результате анализа архивных документов фонда № р -2105 «газета Судьба — издание международного Союза бывших малолетних узников фашизма» были выявлены 50 писем за период 1991-2004 гг.

В результате выполненной работы пользователям предоставлена возможность увидеть, как общий перечень документов электронной коллекции, так и получить доступ к электронному образу оригинала.

Электронная коллекция доступна на сайте газеты «Судьба» и Государственного архива Республики Бурятия www.gbu-garb.ru. 

Документ №46

Письмо председателя Брянской организации бывших узников В. Афонина в редакцию газеты «Судьба» с просьбой опубликовать воспоминания о пребывании бывшей узницы Г.И. Петуховой в немецкой тюрьме

Российская Федерация,Брянская область, 2001 г.

«Если напоказ ты не рыдала,

Даже не заметят, как страдала,

Как тебя недетские печали

На холодной площади встречали»

К. Симонов.

Живет в родной деревеньке Петуховка, расположенной в Жуковском районе Брянской области, 83-летняя, одинокая Галина Ильинична Петухова. Живет тихо, скромно, не жалуясь ни на жизнь, ни на судьбу.

А судьба у этой женщины была и трагической, и героической.

Летом 1942 года молодая девушка Галина вместе с матерью и младшим братом Владимиром была арестована гитлеровскими оккупантами и заключена в Жуковскую тюрьму. За что? Да только за то, что ее брат Андрей был партизаном. «Если ты не укажешь место нахождения и не поможешь немецким властям поймать своего брата-«бандита», ты будешь повешена!»-таков был приговор фашистского палача, коменданта Жуковки Ганса Браура.

Фашистская тюрьма — не дом отдыха. Там девушка испытала все ужасы фашистского ада: ежедневные допросы и избиения, голод, холод, камерные антисанитарные условия, кишечно-желудочные, кожные и заразные болезни.

Но ничто не сломило дух девушки. Она не стала на путь предательства. Силу духа и стойкости ей, безусловно, вселяла родная мать Акулина Стефановна, которую заключенные называли «комиссаром» тюремной камеры. Избиваемая на допросах, истощенная голодом и болезнями, она подавала всем узникам пример мужества, неустанно повторяя: «Не сдавайтесь, держитесь! Эти басурманы нас не одолеют. С нами Бог и Сталин. Они нас спасут!» И спасли! Через 15 месяцев фашистского террора Галина была освобождена наступающей Красной Армией. Ей была возвращена жизнь и свобода!

В 1997 году немецкий благотворительный Фонд имени М. Колбе пригласил Галину Ильиничну на встречу в город Брянск. Немцы, слушая рассказ о судьбе этой женщины, восхищались ею, обнимали, плакали, не скрывая слез раскаяния за совершенные злодеяния их предками-палачами. А когда немецкие друзья, предлагая ей свои услуги, спросили: «Что вам надо? «Галина Ильинична ответила: «Ничего. У меня все есть. И ушла со своим по- деревенски завязанным узелком.

Конечно же, у неё далеко не все есть. Но вот такая Галина Ильинична простая, не избалованная жизнью русская женщина…

Основание: ГАРБ. Ф.Р-2105 Оп.1 Д.103. Л.23.

Документ №47

Стихотворение бывшей узницы, председателя Фокинского отделения жертв нацизма Н.Г. Самохиной «Союз малолетних узников»

Российская Федерация, Брянская область, г. Фокино, 2002 г.

Мы были малыми детьми,
В те годы ужасов войны,
Нас немец гнал в свою страну,
Пугал, терзал, держал в плену,
Всех голодом морил….
Одно «капут» лишь всем твердил.
Замучил тысячи детей,
Им не пришлось дожить до наших дней,
Но память светлая в сердцах,
Напомнит нам о тех юнцах.
Пусть крепнет узников Союз,
И мирным строем всей страны,
Сплотился воедино мы.

Основание: ГАРБ. Ф.Р-2105 Оп.1 Д.129. Л.7.

Документ №48

Из письма-воспоминания малолетней узницы В. М. Сериковой о пребывании в немецких концлагерях

Российская Федерация, Кемеровская область, г. Новокузнецк, 2002 г.

…О пережитом в годы второй мировой войны, бывшей малолетней узницы концлагерей Сериковой Валентины Михайловны, родившейся в селе Семиполки, Броварского района, Киевской области 28 октября 1939 года.

Село наше находилось в 50 километра от г. Киева. Через наше село проходила автодорога Киев — Москва.

Начало войны и пребывание в концлагере я рассказываю со слов мамы и сельчан, с которыми я встречалась при поездке на Родину, где я родилась. Сама я помню, лишь некоторые эпизоды.

Угнали в Австрию в 1942 г., а освободили нас американцы в 1945 г. После освобождения нас отправили в Кузбасс. В Новокузнецке (Сталинске) мы оказались в мае 1945 г. Здесь я окончила школу, курсы бухгалтеров, затем училась на повышение (гл.бухгалтеров). Рабочий стаж 40 лет, имею много награждений: ударник труда, почетных грамот, значков и благодарностей.

Когда началась война мне было второй год. Мама хотела эвакуироваться, но уйти нам далеко не удалось. Немец на технике продвигался быстро и вскоре мы были окружены.

Во время бомбежки меня ранило осколком, и когда мама накрывала меня собой, вывихнула мне ножку. Помощь мне оказали санитары отходившей из окружения военчасти. Так мама со мной вернулась в село. Она была беремена и у меня появился братишка.

Мама стирала на партизан, они ночью оставляли грязную одежду под крыльцом и там же забирали чистую. Кто-то донес и маму вместе с нами повели расстреливать, но нам, невероятно, повезло. Нам встретился староста и стал убеждать полицаев, что этого не может быть. При обыске у нас ничего не нашли, так мы избежали расстрела.

Сестру мамину, она была связной у партизан, немцы повесили, детей же спрятали жители нашего села.

В 1942 г. стали угонять в Германию молодежь, с детьми малыми женщин пока не трогали. Мама давала младшего братишку женщинам ее возраста. Когда я ездила в село ко мне обратилась одна женщина (Прасковья), она меня узнала, так как я похожа на бабушку, которая работала в этом же селе учительницей и которую очень уважали. Она спросила, жив ли мой братишка, у которого на правой руке шесть пальцев (который спас ее от угона в Германию).

В октябре 1942 г. немцы, вновь, стали готовить жителей к отправке в Германию. Часть жителей ушла в лес, часть же осталась, в том числе и была моя мама. Она считала, что ее с двумя детьми не тронут, но она глубоко ошиблась (она по возрасту была очень молодая ей было 20 лет).

Регистрацией на бирже занималась мамина одноклассница она посоветовала маме записаться на свою девичью фамилию Булах. Мама так и сделала, записав нас троих на свою девичью фамилию. Если бы она записалась на папину фамилию Родзевич, то нас бы отправили в еврейский лагерь т.к.  эта фамилия относится к еврейской. Так мы оказались в Австрии в концлагере г. Линца. Мама работала на ткацкой фабрике, мы же дети находились и в детском концлагере.

В моей памяти всплывают короткие эпизоды: подвешанные тела детей вниз головой и когда позже я спрашивала маму, для чего это делали, она ответила, что так брали кровь.

Сама она рассказывать о пережитом не любила. Как-то мой старший сын смотрел кинофильм о войне, спросил так ли это было, она ему коротко ответила «Хуже».

Концлагерь наш находился недалеко от фабрики и мама с одной женщиной (со слов мамы) решили посмотреть нас. Хозяин фабрики их отговаривал, сказав, что, если их поймают, кончится плохо, так и случилось. Поймав, их на сутки посадили в воду со льдом. Освободили нас американцы.

Помню, как нас везли с Австрии в товарных вагонах с голым полом. Затем в пути нам бросили соломы и жареной крови. Когда я спросила у мамы, где это было, она мне ответила, что это было в Польше.

Когда нас привезли в г. Новокузнецк (Сталинск) в мае 1945 г., то поселили в лагерь «Лесной Абагур». К нам здесь относились как к врагам народа. Морили голодом. Мы пухли от голода, мерзли. Помню, как уже в морозы в лагерь привезли капусту, и мы голодные дети пошли взять ее, но по нам начали стрелять свои же охранники. На моих глазах убили мальчика Колю. Он был постарше меня (9-10 л). На чужбине выжил, а здесь погиб от своих. Мальчик этот был с Киева и все время держался нас. Он просил маму, чтобы его не бросали и помогли добраться до Киева, где он найдет своих родителей.

После распределения с Абагура, нас направили на Островскую площадку. На третий день маму вызвали в комендатуру, где она предъявила свой паспорт, мое свидетельство и справку о рождении моего младшего братишки, которые она хранила под подкладкой своей обуви.

Ей сказали, что документы пришли и нам можно ехать на Родину т.е. в Киев, но ни денег, ни средств пускаться в такую дорогу не было. Мама устроилась на работу в артель имени «Кирова», где выучилась на пимоката.

Бомбежки надолго сохранились в моей памяти. После них я долго заикалась и повлияло на нервную систему, что отразилось на детей и внуков. Во время подачи гудков КМК об окончании и начало работы, мы дети прятались под кровать в ожидании бомбежек.

Когда водителям мотоциклов вменили каски, я долго не могла привыкнуть, т.к. они внушали мне ужас, все казалось, что опять появились фашисты.

Жили мы в мужском общежитии, где был отгорожен угол. Затем стали снимать комнатку, (кладовку) где стояла кровать, стол и табурет. Вода замерзала, т.к. в кладовке не было печи. Но выжили!!!

Основание: ГАРБ. Ф.Р-2105 Оп.1 Д.129. Л.21-23.

Документ №49

Из письма-воспоминания бывшей узницы фашизма Е. И. Уваровой о пребывании в концлагерях Германии

Российская Федерация, Ставропольский край, 2002 г.

… Я Уварова Елена Ильинична (Агеева) бывшая узница концлагерей, угнанная с мамой в Германию. Вы мне можете ответить, чем я виновата перед Родиной и народом. Мы с подружками помогали пленным пока нас не предали полицаи, нас избивали фашисты и подковами, и прикладами мы с подружкой долго не поднимались с постели. Маме моей давали 25 розг, меня посадили под дверью, чтобы я это всё слышала, а ко мне приставили фрица со штыком на ружье. Это хорошо, что маму предопределили партизаны чтобы, я не кричала не плакала и не — закрывала глаза, если я это сделаю они штыком мне вонзят в рот или глаз. И чтобы я это всё выдержала мамам посоветовала прикусить язычок. И когда маму выносили на носилках окровавленную, мама испугалась я тоже была в крови, но я откусила кончик языка что прикусывала. А когда помогали партизанам вы знаете здесь тоже надо было прятаться не только от немцев, полицаев, а они в гражданской одежде, а ещё и от соседей и даже от родных партизан. И все это нам детям в логова врага. Но мы это делали. И мы не кубок зарабатывали. А мы любили свою родину и свой народ, который страдал и боролся за Родину. Но кто же нас предал? А. Что у меня не было детства, юности, и жизни потому, что утеряно здоровья. Детство прошло в войне в концлагерях, мама из Германии вернулась совсем больная, пытки, розги, помогала партизанам, а на это ушло здоровье. А когда её вызвали она вернулась и совсем слегла на мои 14 лет. Мне надо было забыть о школе и о себе. Жили на частной квартире, работала в колхозе. Выбирала работу потяжелее, чтобы поддержать маму и платить за квартиру. Вот так вкратце прошло моё не по-детски детство…

Основание: ГАРБ. Ф.Р-2105 Оп.1 Д.130. Л.2-2об.

Документ №50

Из материалов присланных литовским объединением жертв, с описанием Пагегяйского концентрационного лагеря

Литва, г. Клайпеда, 11 марта 2004 г.

В годы войны гитлеровцы и их помощники убивали тысячами. Первыми их жертвами были советские активисты и военнопленные. Для массового уничтожения людей гитлеровцы использовали и лагерь военнопленных, около Пагегяй «OFLAGER-53» (лагерь под открытым небом). Это был филиал Бухенвальдского концентрационного лагеря. Лагерь занимал территорию 36 га, огражденную колючей проволокой. В нем зимой и летом жили тысячи советских военнопленных и смертников.

Как гитлеровцы обращались с ними? Хотя прошли десятилетия, но удалось найти немало живших в этом лагере. Вот что они рассказали в своих письмах.

Василий Васюков: «В первый день войны находился со своей частью в Паланге; участвовал в ее защите. Потом начали отступать. В округе Риги попал в плен. Вместе с другими пленными в конце июня нас привели в этот лагерь. Он еще не был оборудован. Даже проволока не везде была протянута. По углам лагеря стояли башни охраны с прожекторами и пулеметами.

Есть в первые дни не давали. На территории лагеря росла трава высотой 20 см, от голода, рвали и ели ее. Нас было несколько тысяч, поэтому через несколько дней ничего не осталось. Бараки еще не были построены и спрятаться от солнца, ветра и дождя негде было. Начали рыть ямы. Они были глубиной до 0,5 м, а шириной — в зависимости от того сколько в ней человек собиралось лежать. Конечно, лопат никто не дал — рыли кто как мог. Потом начали давать кое-какую пищу: чай из травы, суп из листьев свеклы и смешанный с опилками хлеб. Мучил голод, вши, начались болезни, брюшной тиф косил пленных. Умерших не успевали хоронить. Трупы носили за ограждение лагеря и аккуратно складывали в кучи…. Над ослабевшими пленными охранники всячески издевались.

Вечерами эсэсовцы любили подходить к ямам, где были туалеты. Они заталкивали кого-нибудь из пленных в яму, и тот уже не имел сил вылезти оттуда…». Об издевательствах эсэсовцев пишут и другие пленные. «В яму бросали пленного и заставляли закопать его до шеи. Потом приказывали опять откопать. — пишет Михаил Кузьменко из Краснодарского края. — Понятно, что такое ужасное состояние заставляло пленных думать о побеге.» <<Чуть попав в «OFLAGER-53», начал думать о свободе, — пишет Александр из Вологды. — Познакомился и подружился с другим другом по несчастью — Александром Климовым. Детально обсудили план побега. Случай предоставился неожиданно. Нас, ослабевших, чуть идущих, погнали в лес Пагегяйский грузить дрова. Гитлеровцы, видно думали, что мы не посмеем бежать и не были бдительны. Как только они отвернулись, нырнули в глубь леса. Днем отдыхали, а ночью — шли в сторону Ленинграда. Однако неожиданно попали в засаду. После допросов и пыток обоих отправили в лагерь смерти в Вильянди (Эстония). И опять начали готовить план побега. Случай опять представился. Нас, большую группу пленных, заколотили в первых выгонах и вывезли в неизвестном направлении. Благодаря большим усилиям, выломали пол в вагоне и с идущего эшелона сбежали. Кроме меня, сбежали еще семеро пленных. Днем отдыхали, а ночью шли в восточном направлении. В Псковской области встретились с партизанами.»

Однако не всем удалось убежать. Ослабевших беглецов быстро ловили и публично вешали.

В этом лагере от фашистских пуль, голода, эпидемий, холода и пыток погибло более 10-ти тысяч советских пленных. Как и везде, гитлеровцы прежде всего уничтожали коммунистов, комсомольцев, политработников и пленных евреев. Их увозили на 2 км от лагеря и расстреливали. Всего их было около 2-х тысяч.

«OFLAGER-53» действовал примерно до 1943 года. Это не был базовый лагерь, а только филиал, пункт пересылки пленных. Ликвидируя лагерь, гитлеровцы старались уничтожить следы своих преступлений. Местные жители свидетельствуют, что пленных они обливали смолой, сжигали, а пепел ссыпали в речку Вилькес.

Но таких ужасных преступлений скрыть невозможно.

Также свои страшные воспоминания рассказал Петр Козик: «27 июня 1941 г. попал в плен после третьего окружения. Был ранен в ногу. Возница Григорий Слабак отдал мне свою одежду, а сам остался в исподнем белье. Так он меня спас от смерти.

В Таураге солдат отделили от офицеров. Т.к. я был в одежде комиссара. Нас, офицеров, увели на расстрел недалеко от бора. Немцы, позвали переводчика литовца, нас пытали, допрашивали.

Очень били. Автоматным прикладом били по лицу. Допрос длился 2 часа. За это время, пока стоял у ямы, поседел. В хорошо охраняемой машине меня везли в Расейняй. Попал в это самое место, где перед войной была наша рота. Здесь опять били, допрашивали. Когда меня били, выбили 6 зубов. У нас забрали всё, что мы имели. В Расейняй встретил Земеницкого. Он раньше меня попал в плен. После допроса нас увезли в концлагерь в Пагегяй. Этот лагерь был в лесу.

Нам не давали ничего есть, даже пить. Немцы были очень жестоки. Кто был ослабевшим и еле передвигался, расстреливали на месте. Но мне удалось убежать. Поэтому и теперь ненавижу их, этих проклятых немцев. Как подумаю о немцах, вспоминаю строки С. Нерис.

«Будьте, убийцы, прокляты утречком ранним!

Будьте проклятьями прокляты, перешагнувшие наш порог!»

А так рассказывает свои воспоминания Н.Е. Малков:

«Первые два месяца нас охраняли эсэсовцы. Охрана приходила в лагерь, и кто не нравился, расстреливали. Если хотели, расстреливали просто так, из общего интереса. Выведенные гестаповцами, пленные уже не возвращались. Когда решили нас вывезти в Малкайне мы убежали.» Вот и еще одно воспоминание В. Колджина:

«Я был коммунистом. В лагере познакомился с Жестаковым. В самых трудных условиях мы делились всеми невзгодами.

Нас решили перевезти небольшими отрядами. Там над нами издевались все, как могли и умели. Когда приехали, моего друга увели на допрос. Я чувствовал, что он не вернется. Пока его допрашивали, я ждал… и услышал выстрел; понял, что друга больше нет. После этого только узнал, что он выбрал смерть, а не предательство.

Однажды, когда нас заколотили в товарном выгоне, я и другие с большим усилием проломили пол в вагоне и убежали…»

В лагере <<OFLAGER-53» в память о погибших военнопленных в 1997-ом году был построен мемориальный комплекс, местные краеведы тщательно присматривают и благоустраивают его окрестности…

Основание: ГАРБ. Ф.Р-2105 Оп.1 Д.356 Л.22-22об.