Благотворительный центр «Хасдей Нешама» собирает невыдуманные истории. СУДЬБА МУЗЫКАНТА

Николай Подольский работает в школе. Имеет сына…

Среди живущих в Туле евреев-жертв Холокоста, есть люди, чья да­та рождения вписалась в хроноло­гические рамки самой страшной из войн современной эпохи – Второй мировой.

В 2002 М. Шильт признавался: «Впервые увидев в благотвори­тельном центре «Хасдей Нешама» настраивавшего рояль Николая Подольского, мог ли я подумать, что этот мужчина, внешне предпен­сионного возраста, несмотря на тро­нутую сединой шевелюру, является малолетним узником, попавшим под безжалостный каток войны ещё младенцем?»

Коле не было ещё двух месяцев, когда началась Великая Отечественная война. Он с родителями и старшей сестрой начинал жизнь в Одессе; в эвакуацию не уехали, так как ждали отца из командировки. Одессу оккупировали румынские фашисты. Мама умирает от голода в еврейском гетто, а дети попадают в детский дом. Николай 4-месячным оказался в гетто вместе с 11-летней сестрой Лесей и красавицей матерью – Ульяной Да­видовной Уманской, по мужу Константиновской.

Гетто в Одессе просуществовало недолго. В январе-феврале 1942 узников несколькими партиями вы­везли в северные районы Одесской области: Доманёвский и Берёзов­ский, к месту массовых экзекуций. Спаслись единицы.

Когда колонну еврейских жен­щин с детьми гнали к месту погруз­ки, Ульяна Константиновская, вос­пользовавшись удобным моментом, вытолкнула дочку, нёсшую брати­ка-грудничка на руках, из колонны в шеренгу молчаливо стоявших по сторонам обывателей. Цепочка лю­дей на мгновение расступилась, что­бы тотчас сомкнуться вновь. Сопро­вождавшие колонну евреев поли­цаи ничего не заметили… Мать понимала, что идёт туда, от­куда нет возврата, но надежда окрыляла ее: быть может, дети будут спасены…

Совсем незнако­мые люди укрыли детей, но они боя­лись держать «еврейчиков», риск был слишком велик. Лесю с брати­ком пристроили в Акмечетский дет­ский дом Доманёвского района, оформив задним, дооккупационным числом как украинцев.

В том же детдоме застало их ос­вобождение. Николай пробыл в дет­доме до апреля 1945-го и до возвра­щения в Одессу родной маминой сестры Доры Да­видовны Подольской.

Как она разыскала племянни­ка? Опять чудесное стечение обстоя­тельств. После освобождения Одесской области (1944) 14-летнию Лесю послали на сельхозработы – «на хлопок» в Среднюю Азию. Де­вочка помнила лишь, в каком горо­де жили в эвакуации родственники, и написала по сути «на деревню де­душке», но письмо дошло (!) до адреса­та. Родные узнали, где находится Коленька.

Дора Подольская, увидев племянника, ужаснулась. Перед ней стоял угасавший дистрофик, в свои четыре года выглядевший двухлетним, с абсолютно лысой в язвах головой. Он не ходил из-за рахита, почти не го­ворил, если не считать нескольких слов на украинской мове. Дора Да­видовна, в молодости певица, и её муж Семён Сергеевич Подольский (администратор в оперном театре) усыновили ребёнка, но ещё почти год шла борьба за его жизнь. Лесю удочерила другая сестра – Полина Давидовна Глузман.

У Подольских были две родные дочери – Кити и Мина. Они подняли на ноги тяжело больного Колю, воспитывали как своего третьего ребёнка –  и это в тяжелейшее время перехода от войны к миру! Коля не знает своих родителей, но всю жизнь с благодарностью, непреходящей и трепетной любовью относится к Подольским (сначала живым, потом ушедшим в мир иной) – вторым, но для него единственным, родителям и сёстрам.

Окончил Николай школу-восьмилетку, затем 9 и 10 классы в вечерней школе. Судьба будет много раз испытывать его на прочность и в то же время благоволить к нему, подбрасывать неожиданные решения проблем. После школы два-три года проработает фрезеровщиком на заводе, с отличием окончит ремесленное училище мореходного профиля, получит специальность судового моториста, но дальше Батуми посмотреть мир не удастся: «5-й пункт»!

В 1972 году Леся, вместе с доче­рью, названной в честь бабушки Ульяной, уехала на постоянное мес­то жительства в Израиль, там она и умерла в 1983. А с её дочерью, сво­ей племянницей, Николай Подоль­ский переписывается, у неё большая семья. В 1999 Николай Семенович побывал у своих из­раильских родственников. «Не пре­рывается связующая нить».

– В семье приемных родителей я всегда чувствовал себя родным и любимым, – вспоминает Николай. – К сожалению, папа, Семён Сергее­вич Подольский, ушёл из жизни рано, в 1949, зато мама (умерла в 1976 в Израиле) смогла увидеть меня уже вставшим на ноги, само­стоятельным, кое-чего добившимся в жизни человеком, отцом и мужем. Это была уникальная по благородст­ву, честности, душевной щедрости семья. Без их тепла и поддержки я бы не смог состояться… Мне, конеч­но, повезло.

Николай Подольский жил в Одессе, работал мотористом на су­дах торгфлота. В 1963 переехал в Тулу, где сестра Мина работала в Тульской филармонии. Закон­чил здесь музыкальное училище, получил специальность дирижёра-хоровика. Сейчас работает в музыкальной школе № 2. Имеет сына Илью, концертирующего музыканта, а у того – две дочери. Илья – ученик знаменитого гитариста С. И. Руднева, живёт в Москве.

И жена, и дочь Николая Семёновича – профессиональные художники. А на первом этаже Хеседа выставлены подаренные центру «Хасдей Нешама» работы его сестры Китти По­дольской.

Сейчас его супруга – художник, дизайнер, педагог Татьяна Нефёдовна (р. Туманова), известная под фамилией Подольская. Её мастерская действует при Тульской областной иудейской общине.

И. Ф.МАКАРОВА, Я. М. ШИЛЬТ

 (обработка и публикация М. В. Майорова)

Тула