Абрам Гринзайд. ПИСЬМА ПОБЕДЫ

В дни, когда отмечается 80-летие Победы над нацистской Германией и окончание Второй мировой войны в Европе, нам хотелось бы вспомнить одного из тех, кто своим потом и кровью всё это завоевал. Одного из тех мальчишек, кому посчастливилось уцелеть и встретить Победу 9 мая 1945 г. в Берлине, прожить очень долгую жизнь и рассказать нам о пережитом, о трагедии и героизме их поколения.

Авраам-Михаэль Гринзайд (Абрам Меирович — 1926–2024 гг) — родился в селе Згурица в Бессарабии, принадлежавшей тогда Румынии (ныне — в Республике Молдова). Учился в гимназии. В конце июня 1941 года, вместе с родителями, эвакуировался в г.Андижан (ныне — Республика Узбекистан). Там, в 1942 году, умер от холеры его отец — Меир Абрамович Гринзайд. В декабре 1943 года наш герой был призван в Красную армию. В 1944 –1945 гг. — красноармеец-разведчик, телефонист миномётной батареи 872-го стрелкового полка 282-й Тартуской стрелковой дивизии на 3-м Прибалтийском и 1-м Украинском фронтах. Участвовал в освобождении Польши и Чехословакии. Награждён орденом Славы III степени, медалями «За отвагу» (1945), «За боевые заслуги», «За освобождение Праги» (1945). В Советской Армии — до 1950 года. Демобилизован в звании старшины. В 1956 году окончил Кишинёвский педагогический институт, работал директором школы, техникума. Заслуженный учитель, отличник народного образования МССР. С 1990 года — жил в Израиле, в г.Реховот. Много лет был председателем Союза ветеранов Второй мировой войны — борцов против нацизма.

Но это — сухая биографическая справка, послужной список… А вот то, что скрывалось за этими скупыми строчками, Абрам Меерович сообщил нам ещё в феврале 2024 года, всего лишь за пару месяцев до своего ухода из жизни — 8 апреля 2024 года. И ещё о многом нам рассказали его изумительные, содержательные письма с фронта.

Семья Гринзайд успела в первую же неделю войны вырваться и эвакуироваться, что удалось тогда далеко не многим еврейским семьям. В Андижане Абрам пошел работать на маслозавод — шорником, обеспечивающим исправность приводных ремней с трансмиссией. Он был стахановцем и получал стахановский обед – более густую затируху (мучной суп).

«У родителей я был единственным ребёнком, без братьев и сестер. В нашей семье, в гетто, в оккупации, погибло более 100 человек со стороны родных матери и отца, потому что они жили в молдавских сёлах, с приходом врага — не эвакуировались. Мама была со мной, сильно болела. Уже после смерти папы, когда мне исполнилось 16 лет, я её отправил в Челябинск, к своему двоюродному брату, так как знал, что скоро уйду в армию». Абрам Меирович до мельчайших подробней помнил, как остался совсем один, отправился на фронт, но как всё это выдержал? «Думаю об этом сейчас и мне самому это неясно. Наверное, помогли мой юный возраст, регулярные занятия спортом. В Красной армии я получил блестящую подготовку от своих командиров — фронтовиков. Никогда никого и ничего не боялся». – вспоминал он.

Голод, нищета в эвакуации – всё это, по словам ветерана, было очень — очень страшно. Но в его памяти запечатлены и светлые моменты. В Узбекистане семья Гринзайд жила в кибитке: «Только вернулся с похорон отца. А мать положили в больницу с сыпным тифом. Сидел и ждал ночную смену на заводе. Пришла хозяйка кибитки, мама девочки и мальчика, принесла лепешку, порвала ее на части, часть дала дочке, часть — сыну, потом посмотрела на меня… И отдала мне третью часть лепешки, то есть свою дневную норму пайка. С гордостью об этом рассказываю! В СССР были добрые, хорошие люди. Вместе, сплотившись, представители самых разных наций, из всяческих уголков нашей страны, сражались против общего врага и помогали друг другу!»  

И в юном, и уже в почтенном возрасте, Абрам Меирович вёл динамичный образ жизни. Возглавляя Союз ветеранов — всегда был энергичен, проводил множество мероприятий, встреч, открытие памятников, музеев и комнат «боевой славы», осуществляя масштабную просветительскую, образовательную, общественную, наставническую и публицистическую деятельность по увековечиванию памяти евреев, сражавшихся с нацизмом. Своей основной целью, этот человек всегда считал важность донесения правды о Великой Отечественной войне, о решающей роли Красной армии в Победе над Германией и в спасении еврейского народа от полного уничтожения, в сохранении памяти о героях — воинах и о героизме граждан СССР. За его плечами был многолетний и плодотворный труд. Во многом, благодаря усилиям Гринзайда, в 2017 году, Кнессетом был принят закон о праздновании в стране 9 мая — Дня Победы. А.М.Гринзайд вёл и непрерывную работу по улучшению социального положения ветеранов и по защите их интересов.  

23 января 2020 года в Иерусалиме состоялось открытие памятника «Свеча памяти», посвящённого Блокадному Ленинграду: «Я имел честь принять участие в открытии памятника «Свеча Памяти» и выступить от имени Союза ветеранов войны и борцов с нацизмом, членами которого являются блокадники Ленинграда, живущие в Израиле. В основание памятника заложили капсулу с землей с Пискаревского мемориала в Санкт-Петербурге. Он посвящен героическим защитникам и жителям блокадного Ленинграда. Мы не просто заложили первый камень, а показали, что между нашими народами — неразрывная связь и дружба. Война была на всех одна, и победа на всех — одна, вне зависимости, кто какой национальности, где люди жили. Нашим ветеранам мы даём статус участника именно Второй мировой войны. Ведь к нам приехали борцы с нацизмом со всего света, со своими традициями, языком и обычаями. Мы воевали, чтобы защитить Родину и близких! Кто-то был жителем блокадного Ленинграда, сражался с оружием в руках под Берлином, точил снаряды в тылу — все жили одной жизнью, ради Победы».

А.М.Гринзайд был награждён Орденом Дружбы за деятельность, направленную на развитие культурных связей между Израилем и Россией, а также государственной грамотой за работу по гуманитарной связи между Израилем и Россией и всегда очень гордился, что 80-летие полного снятия Блокады Ленинграда отмечалось в январе 2024 года во всех городах Израиля: «Родина — это то место, где мы живём, значит надо её любить и стоять за нее горой. Делаю всё от меня возможное, чтобы люди не забывали о героизме полутора миллионов евреев, служивших в армиях союзников. Они шли на битву с врагом во имя победы и уничтожения фашизма. Нельзя забывать, что евреи были не только жертвами, но и героями. Советские ветераны привезли в Израиль правду о победе Красной армии, о роли СССР в той войне и о месте евреев в боях против нацизма, правду о Холокосте. Только в двух странах мира отмечается День Победы – в России и на Святой Земле, где также был принят закон о ветеранах войны. 9 мая по всему Израилю проходят парады, встречи, концерты, памятные мероприятия».

Всего 4 месяца Абрам Гринзайд не дожил до публикации в России своих фронтовых писем. В сентябре 2024 года Российский Научно-просветительный Центр «Холокост» издал уже 7-й выпуск издания «Сохрани мои письма…» — Сборник писем и дневников евреев периода Великой Отечественной войны». Данная серия выходит с 2007 года. Седьмой выпуск сборника содержит около 250 писем 60 авторов, а также 4 дневника и около 150 иллюстраций. К сожалению, в этом сборнике уже не были представлены письма ветеранов Второй мировой, доживших до наших дней. Абрам Гринзайд передал копии своих писем, хранящихся в Музее памяти ветеранов Второй мировой войны и войн за Израиль в Реховоте.

Письма А.М.Гринзайда (в них он именует себя Мишей, Михаилом) адресованы матери, Любе Лейбовне Гринзайд (1906 –1982). Эти трогательные фронтовые весточки приходили в посёлок Еманжелинские угольные копи Челябинской области, где Л.Л.Гринзайд жила в 1943 –1946 гг. Она переехала туда из Узбекистана, после призыва Абрама Гринзайда в армию, вместе с двоюродными сёстрами А.М.Гринзайда (в письмах — Сима и Зина). Мы частично сохранили стилистику и орфографию текстов.

Письма А.М.Гринзайда — это действительно «письма Победы» последних месяцев войны, когда Красная армия приближалась к Берлину и освобождала Прагу. И первых послевоенных недель, когда Абрам Гринзайд почувствовал себя победителем. Первое письмо датировано 27 января 1945 г., что, в какой-то мере, весьма символично. Ведь в этот же день, войска 1-го Украинского фронта освободили Аушвиц. В уникальных посланиях Абрама Гринзайда, совсем юного красноармейца, присутствуют и ненависть к врагу, и чувство мести, и растущее ощущение близкой Победы («остались считанные дни»), и горечь потерь. Последних потерь в последние часы войны… И опьяняющие (в прямом и переносном смысле) радость, торжество Победы в мае 1945 года — «можно радоваться, я остался жив».

«27 января 1945 г.

Дорогая Мать.

Привет из Западного фронта. И наконец настал день, когда я могу ходить по германским сёлам и городам. Мать, это, конечно, дорого нам стоит, но всё-таки на наших улицах стал праздник. Даже если я погибну, я знаю теперь, за что погиб, и вся Родина будет знать. Мать, я все мои клятвы выполняю с честью, я мщу фашистского зверья. Я своей рукой не одного уже убил. Я уже имел счастье убивать их так, как они убивали наших в 1941–1942 году. Я мщу за моего отца и буду мстить, пока сердце у меня бьётся.

Мать, я только что прибыл от переднего края, пришёл я немного отдыхать и сижу в немецком доме со своими товарищами боевыми. Мы делаем то, что хотим, а немки и немцы молчат, потому что они знают, что теперь мы здесь хозяева, что мы советской кровью всё это достигли, и они, наверно, чувствуют, что ихние мужья и братья, сыновья творили в Советском Союзе. Дорогая мать, если не получите от меня письма, так не волнуйтесь, потому что не всегда удается писать. Мать, через 30 минут еду на выполнение боевой задачи. Я клянусь выполнить её честно, по-большевистски… я иду за Родину, за Сталина … Привет всем дяде, Симе и Зине. Я тебя крепко целую. Миша.

P.S. Вы, наверно, читаете в газетах, что в одном направлении осталось 245 км до Берлина.

12 февраля 1945 г.

Дорогая Мать!

Я только позавчера отправил письмо, но сегодня, имея свободное время, я пишу ещё одно письмо. Мать, я в настоящее время не пишу письма для того, чтобы иметь связь, но только для того, чтобы вы знали, что я жив и здоров. Поверьте, что бывают минуты, что забываешь про всё, даже про то, что живёшь на свете. Надо добить немецкое зверьё, пусть они знают, что в нас льётся большевистская кровь. Пусть они знают, что я мщу за всех наших. Я мщу за наше имущество, что они разграбили, и, может быть, и за наш дом, что они пожгли. Я мщу за моего любимого и дорогого отца.

А пока до свидания. Привет дядя, Зины и Симы. А тебе, дорогая Мать, желаю долгую и добрую жизнь. Твой сын, Михаил.

14 марта 1945 г.

Дорогая Мама.

Сегодня четвёртый день, что я тебе ничего не писал. Мама, мы теперь обратно наступаем так, что не всегда удаётся мне писать. Дорогая мама, вчера я потерял лучшего моего боевого товарища. С ним прошли все огни и воды, всё время мы друг друга выручали. Вчера он погиб около нашей пушки. Он из Ростова, его фамилия Белобородов. Мама, я клянусь отомстить за моего друга и буду ещё больше бить немцев. Пока всё. Привет дяди, Симе и Зины. Миша».

Удалось уточнить, что погибший товарищ, ровесник Абрама — это Пётр Андреевич Белобородов. Ефрейтор, наводчик 76-мм орудия 872-го стрелкового полка.  Похоронен в д. Назельвиц (ныне — Вроцлавский повет, Польша).

«19 марта 1945 г.

Дорогая Мать!

Я несколько дней был на задании, так что я не имел возможности писать. Но сегодняшняя ночь в моём распоряжение, так что я решил всем написать письма. Мама, в Германии, здесь, где я воюю, уже тепло, правда, здесь и зима была не очень холодная. Про меня я могу тебя написать то, что пока я жив и здоров.

Мы теперь наступаем, каждый день занимаем другие населённые пункты, подошли к немецкому городу большому. Но враг ещё яро огрызается, каждый метр земли приходится с боями брать, но всё равно он не выдерживает наш натиск, и с большими потерями живой силы и техники, он принуждён отступать.

У меня пока всё. Привет дяди Симы и Зины. Твой сын Миша.

26 марта 1945 г.

Дорогая Мать.

Позавчера я получил от тебя три письма из февраля месяца, в которых ты сообщаешь, что ты от меня уже три недели письма не получаешь, но я думаю, что ты получила от меня много писем, потому что в прошлый месяц я почти каждый день тебе писал письма.

Мама, особых новостей у меня пока нету, всё по-старому. Наступаем ежедневно и ежедневно освобождаем советских людей от фашистского гнёта. Много молодых наших девушек немецкие звери загнали в рабство и заставили их работать у фрицев, и их ещё били и не кормили. Но немцы теперь, наверно, проклинают час, в который они подумали идти на нас.

Насколько дней тому назад мы только что ворвались в немецкий городок, и я как-то остановился около одного дома, вдруг слышу, что кто-то стучит в дверь. Я сейчас туда подскочил и выбил двери, оттуда вышли пять девушек, и они мне очень благодарили за то, что их освободил. Они не знали, чего делать и плакали от радости. Ихний хозяин перед тем, что удрал, он их закрыл в подвал, чтобы они от голода погибли. Такие очень многие случаи. Но ничего, дорогая мать, я на сегодняшний день являюсь суровый судья для фашистской армии.

Привет всем. Миша.

25 апреля 1945 г.

Здравствуй, дорогая мать.

Уж сегодня восьмой день, что я от тебя ничего не получаю, почему, я не понимаю. Но я себе не представляю, что ты не пишешь. Скорее всего, я думаю, что письма задерживаются или не успевают догнать.

Дорогая мать, много писать не буду. Про успехи наших вы, наверно, ежедневно читаете и слышите по радио. Особенно про успехи нашего фронта, в котором я нахожусь, то есть Первый Украинский фронт, который первый ворвался в центр Берлина. Дорогая мать, и на нашей улице праздник стал. У нас сегодня большой праздник, столица зверья падает. На половине города Берлина висят уже красные флаги. Значит, кровь, пролитая нашими товарищами, не пропала даром.

Мама, я уже третьи сутки не сплю, но я не устал. Я чувствую в себе гордость, я чувствую, что осталось считанные дни до окончательной победы. Мать, время перед рассветом, а в рассвете бой, то есть через 37 минут, я чувствую себя бодрым, потому что я знаю, что фрицы всё равно не выдержат.

А пока до свидания. Привет дяди, Симы и Зины. Миша.

12 мая 1945 г.

Здравствуй, дорогая Мать.

И наконец, после столького времени переживаний и страданий, сегодня могу тебе сообщить, что я жив и здоров остался. Дорогая мать, я тебе пишу, и меня самого дрожь пробирает, вокруг меня мои боевые друзья пляшут, музыка играет, пьём, кушаем и поздравляем друг друга. Я нахожусь теперь в Чехословакии.

Дорогая мать, я тебе не писал уже дней десять. Мы в это время вели в наступление, не отдыхали ни днём, ни ночью. Мы чувствовали, что подходит конец. Мать, после того, что мы очистили Германию, мы вступили в Чехию, нас народ давно ждал, нас принимал с цветами круглые сутки народ Чехословакии. Стоят на улицах и принимают наших войск. Немцы были принуждены сложить оружие, нас теперь хвалят и смотрят на нас весь мир, вся наша Советская Родина. Приеду домой, будет кое-что много рассказывать.

Мать, я завершаю, потому что не удобно больше сидеть и писать. В это местечко, которою мы сегодня взяли, первыми ворвались я и мой друг Толя Медведев, который шлёт тебе привет. Он сидит около меня, он бы тоже хотел тебе чего-нибудь написать, но он пьяный в доску.

Привет дяди и детям. Иду гулять. Миша.»

Еще одно наше уточнение Медведев Анатолий Николаевич (1921–1996), — младший сержант, разведчик-наблюдатель 120-мм батареи 872-го полка.

30 мая 1945 г.

Здравствуй, дорогая мать.

Сегодня я получил от тебя открытку от 3 мая и письмо от 10 мая. Мама, в письме от 10-го мая ты пишешь, что сомневаешься, или можно тебе радоваться или нет. Да, можно радоваться, я остался жив. Но, с другой стороны, очень грустно, мы потеряли самое дорогое для нас, потеряли отца.

Мама, я в последние дни боёв как пойду в бой, передо мной всегда стоял образ отца, наш дом, стояло всё, что мы потеряли, дорогое для нас. Представь себе, с какой охотой я бил немцев. Несмотря на то, что они были кучами и здоровые как львы, а я маленький, но, конечно, тоже здоровый. Они как мне увидят, так поворачиваются и в бег или поднимают руки вверх.

Мама, ты пишешь, что тётя от меня получала письма, но я от неё ничего. От Саши и от Лёли получал. От Жени и Симы Шнайдер получал. Но я удивляюсь, почему ни из села Кетросы, ни из Згурицы — не отвечают. Хотя писал прямо в сельсоветы. У меня пока всё.

Привет дяде, Симы и Зины. Привет Ф.Гарбер.

М.М.Гринзайд

15 марта 1946 г.

Здравствуй, дорогая Мать!

Сегодня уже третий день, что я от тебя ничего не получаю. Для меня это удивительно, потому что я привык от тебя получать ежедневно письма.

Дорогая мама, у нас здесь, где я нахожусь, очень холодно, снег большой и морозы большие. Я, правда, уже отвык от этих холодов. Прошлая зима в Германии была на 15С теплее, а иногда даже жарко было. Но ничего, и здесь привыкнем, правда, скоро не будет, к чему привыкать.

Мать, были мои именины, но, к сожалению, не было возможности их праздновать… Сколько был на фронте — ни разу не плакал, а в этот вечер поплакал. Я вспомнил мои именины, когда мне исполнилось 13 лет. А ведь мне исполнилось уже 20 лет. Конец юности, и даже отец не дожил видеть меня, да, действительно тяжело на сердце. Мои товарищи и подруги считали, что я плачу, потому что я пьян. Нет, плакал с грустным сердцем. Я думаю, ты меня поняла. Мне пошёл 21 год, конец шуток.

Привет дяде и детям.

Михаил»

*В сборник «Сохрани мои письма…» не было включено вот это послевоенное письмо, сейчас оно публикуется впервые. Гринзайд написал его, уже вернувшись в СССР, из Рязанской области. В свой 20-й день рождения он, видимо, ощутил, какой огромный и трагический путь ему удалось пройти, всего за несколько лет… Наш герой не просто так вспоминает своё 13-летие – это празднование Бар-мицвы, когда, согласно еврейской традиции, ребёнок становится взрослым. 

 Публикацию подготовили: Леонид Тёрушкин, Яна Любарская.