НЕ СГОРЕЛ!

Здравствуй, «Судьба»!

Обращается к Вам житель д. Звизжи Калужской области Дзержинского района п/отд Звизжи с просьбой опубликовать в нашей газете «Судьба» статью «Возмездие» о наших многострадальных жителях села Вздружное Брянской обл. Навлинского района Вздружнинского с/совета. Почему так поздно? Немного опишу про свою судьбу. На похоронах нашей мамы в 2001 году мне рассказали мои старшие сестры, что когда фашисты и предатели нашей Родины сжигали дотла наше село, нас, жителей, погнали на ту сторону реки Десна по направлению к железнодорожной станции Выгоничи, кто сопротивлялся, с детьми живьем бросали в огонь или расстреливали на месте. Поскольку у нашей мамы девичья фамилия была Кущевская, ее отделили от взрослых детей — 3 дочери и сын, а так как я был самый маленький (мне было два года), мама забрала меня с собой, более взрослые три сестры и брат остались в одной деревне у знакомых. Год мы находились в созданном гитлеровцами концлагере для советских военнопленных и мирных жителей, поселок Урицкий под Брянском.

В сентябре  1943 года нас освободили Советские войска, поездом довезли до станции Новая Навлинская, от станции пешком добрались до сожженного села. До похорон мамы я ничего об этом не знал, потому что мама просила, чтобы мне ничего не рассказывали. Она боялась, что я за свои детские муки возненавижу ее; что и как было, я не помню. Только помню, когда жили-существовали в погребе, я два года передвигался на попе, сказались цементные полы этого лагеря.

Никогда не забудешь, а может быть, даст Господь, и свидимся. Про газету я узнал, когда начал активно хлопотать в присвоении мне статуса бывшего малолетнего узника. Пока просвета не видно, свидетели кто где по нашей огромной стране живут. Вот мне здесь дали один адрес нашего вздружнинского жителя, я не знаю, насколько он правдоподобный, он ближе к вашему региону: Иркутская область, Чунский района, ст. Чуна, ул. Ломоносова, д. 4, кв. 1, Тушиков Михаил Петрович.

Если можете чем-нибудь помочь в моем вопросе о присвоении мне статуса бывшего малолетнего узника, буду премного благодарен.

К сему,

 РОМАДИН Иван

Вместе с письмом Иван Ромадин вложил в конверт две архивные справки и пожелтевшую от времени вырезку из газеты «Правда» середины семидесятых минувшего века.

Приводим их полностью.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ

249866, Калужская область, Дзержинский район, п/о Звизжи, ул. Речная, д. 45, Ромадину И.И.

20.06.2002 № Р-32

АРХИВНАЯ СПРАВКА

В архивном фонде «Исполнительный комитет Брянского областного Совета депутатов трудящихся» в сведениях Навлинского райисполкома от 27 августа 1971 года, присланных в адрес облисполкома о сожженных селах и деревнях и их жителях в период Великой Отечественной войны по Навлинскому району значится с. Вздружное Вздружненского с/совета полностью сожженное в сентябре 1942 года.

Сведениями о проживании Ромадина Ивана Ивановича в с. Вздружное Навлинского района Брянской области и об угоне его с семьей немецкими войсками из с. Вздружное в 1942 году госархив не располагает.

В Книге Памяти Брянской области в сведениях по Навлинскому району значится: «Ромадин Иван Матвеевич, рядовой, 1906 г.р., с. Вздружное, русский. Призван Навлинским РВК, 150 сбр. Погиб в бою 28.11.1942 г. Похоронен: ст. Мурзино Сычевского района Смоленской области.

Другими запрашиваемыми сведениями госархив не располагает.

Основание: ф. 6, оп. 7, д. 85, л. 67;

Книга Памяти, т. 6, стр. 643, Брянск, изд-во БГПИ им. И.Г. Покровского, 1995 г.

Директор З.П. Коваленко

Зав.отделом А.М. Афонькина

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ

Ромадину И.И., ул. Речная, д. 45, с. Звижни, Дзержинский р., Калужская обл.

21.09.2005 № Р-69

АРХИВНАЯ СПРАВКА

В архивном фонде «Исполнительный комитет Брянского областного Совета депутатов трудящихся» в списке сел, поселков и деревень Навлинского района, сожженных гитлеровцами в период Великой Отечественной войны, составленном Навлинским райисполкомом в 1971 г., значится с. Вздружное в графе «число дворов» — «350», в графе «число жителей в ней» — «980», в графе «в каком году была сожжена деревня гитлеровцами (сожжены полностью) (так в документе), значится «сентябрь 1942 г.», в графе «сколько расстреляно, замучено и сожжено жителей в ней» значится «325».

Основание: ф. 6, оп.7, д. 85, л. 67.

Также сообщаем, что сведениями о пребывании в немецком пересыльном концлагере № 142 п. Урицкий для мирных граждан в 1942-1943 гг. РОМАДИНА ИВАНА ИВАНОВИЧА с матерью РОМАДИНОЙ КСЕНЬЕЙ АКИМОВНОЙ госархив не располагает.

Директор Ж.Л. Розанова

Зав.отделом Н.В. Мартынцева

ИЗ ЗАЛА СУДА. ВОЗМЕЗДИЕ

Арестовали их прошлой осенью. Но на суде Мирошников заявил, что следствие по его делу началось давно, когда в семье появился сын. Едва мальчишка подрос, пошли расспросы: «Пап, как ты воевал? Расскажи». Потом родилась дочь, и «следствие» возобновилось. «Покажи гимнастерку, в которой ты воевал». Он помнил, с каким трудом отбился от вопросов сына, и теперь пошел в магазин военторга. Девочка, взглянув на покупку, разочаровнно сказала: «Это не та». Она уже понимала, фронтовая рубашка не может быть такой чистенькой.

Но если бы он достал где-то настоящую, линялую, меченую огнем, болотом, ружейным маслом, это снова был бы обман. Мирошников воевал. Только показать детям форму, которую носил тогда, он не мог. Выкладывать пришлось бы зеленушный френч с бронзовой фашистской медалью.

Он старался забыть это. Но стоит у Десны старинное село, в котором самому старому дому не больше тридцати. Столько же, сколько нашей Победе. Война обратила Вздружное в пепел.

Война? Жители помнили предметнее: отряд карателей, которые налетели однажды, что воронье. Жители помнили пылающие жгуты из соломы в их руках. Запомнились крики — обращения карателей: «Володька!», «Вольдемар!».

Немало усилий приложили брянские чекисты, чтобы расшифровать эти имена. Спустя три десятилетия «Володька» и «Вольдемар» очутились снова рядом. Теперь уже волей закона. Ими оказались инженер одного из воронежских заводов Мирошников В.Г. и инженер системы рязанского спиртотреста Меух В.С.

В июне сорок первого на обоих была красноармейская форма, поэтому дело их  сейчас рассматривал военный трибунал. Судейский язык преступление обоих характеризовал кратко: статья 64, пункт «а». Измена Родине, переход на сторону врага.

Что толкнуло их на это?

«Утроба»,  — сказал Мирошников. На суде оба не жалели красок, рисуя картину голодного существования в немецком плену. А тут явился офицер с блокнотиком: он набирал в так называемый «восточный» батальон.

Сейчас они торопились уверить суд, что, записываясь, ни о чем худом не подозревали, что их бессовестно надули. Им обещали спокойную охранную службу. Что-то вроде ночных сторожей с колотушками. Нет, им выдали карабины и автоматы. Их обрядили в обноски германской армии.

В трофейных бумагах осталось обращение гитлеровского генерала Бернгарда к этому «воинству»: «Германский вермахт заботится о вас, как о собственных солдатах. Он одевает и кормит вас… В ответ на это я требую, чтобы вы делали то, что я вам приказываю: неукоснительное повиновение и безоговорочную боевую готовность!»

Против кого? Генерал выражался без обиняков: «Вы уничтожите партизан повсюду, где встретите их!»

Все было предельно ясно.

Суд интересуется: почему же они, очутившись на свободе, сами не ушли в партизаны? Уже было выяснено: из «остбатальона» переходов было немало. Мирошников ответил: «Условия, которые я получил после лагеря, притупили во мне то, что я не должен был забыть: чувство Родины». А у Меуха срывается другое: «Время было шаткое».

Он не договаривает главного. О войне, как  пучине, было сказано задолго до Меуха. Пучина крутит и швыряет. Человек ищет, за что ему ухватиться. Бывают такие минуты.

Что же явилось глазам их? Родные березы, к соку которых припадали каждой весной? Древко знамени, перед которым давали присягу? Руки матери, сунувшей в дорогу теплые носки своей бессонной вязки?

Нет. Кургузый сапог оккупанта. За него ухватились они, в продымленном мире он показался им самой надежной вещью. Надежной для собственного спасения. О большем они не помышляли.

О, как хотелось им теперь поставить дымовую завесу над прошлым. Они рассказывали: мол, в «остбатальоне» только и делали, что дулись в карты.

А как же допросы, аресты, конвоирование?  И, наконец, расстрелы непокоренных советских людей? Были расстрелы?

«Были», — сознаются оба. Куда денешься от восьми томов обвинения на столе судей, от свидетелей, что входят в зал.

Остается искать оправдание. И Мирошников вздыхает: «Если бы рядом тогда был хороший наставник…»

Они кривили душой. Председательствующий майор юстиции Е.Н. Марков спросил, в одинаковых ли условиях содержались в лагере пленные. «Да». «Сколько вышло из строя, когда немецкий офицер предложил записываться в так называемый «батальон»? Мирошников уже сообразил, к чему этот вопрос. Но язык не повернулся соврать. Он признал: основная масса осталась на месте.

Так было все две недели процесса. Предатели невольно свидетельствовали о силе духа, о стойкости, о верности советских людей. Только Мирошников и Меух не захотели тогда увидеть в этом пример для себя.

…Вот в селе Жирятино идет допрос плотника Федора Яковлевича Киселевича и сына его Николая. Они связаны с партизанами. Но выбить из них нужные сведения каратели не могут. Отца и сына расстреляли в одной канаве. В Николая стрелял Меух.

Тогда же в штаб доставили Макара Семеновича Горохова и Антипа Антоновича Горбунова. «Где партизаны?».

На суде Меух говорит: допрашиваемых превратили в живое мясо, страшно было смотреть. Нет-нет, сам он не бил, он только переводил вопросы немца.

— А разве вы не переводили ответы? — спросил майор Марков.

— Гражданин судья, как я мог переводить молчание?! — воскликнул Меух.

Так было в Жирятине. Так было в брянских селах над Десной, куда переместился «остбатальон». Свистели плети и пули. Но желанная покорность населения «новому порядку» не приходила.

Больше того. За рекой, во Вздружном, жил своей жизнью колхоз. Будто не было года оккупации. Пахали, сеяли, продукты сдавали партизанам, подписывались на военный заем. Командир роты, где служили подсудимые, оберфельдфебель Бенке все чаще обращал взоры в ту сторону. Запах неподвластного ему дымка из труб раздражал ноздри фашиста. «Хозяин он тут или не хозяин?» И Бенке решил действовать. По известному рецепту, прописанному главарями фашизма.

24 сентября сорок второго года от Вздружного остались одни головешки. Жителей изгнали. А следующим днем в лощине, недалеко от реки, мужчины Вздружного попали под шальной огонь карателей. Их привел сюда Мирошников. С ним был Меух.

Бенке распорядился выжечь Вздружное. И они стали факельщиками. Генерал Бернгард распорядился: «Вы уничтожите партизан повсюду, где встретите их!» И они стали убийцами. Такова была плата за рыбий жир после плена.

На суде выступали очевидцы кровавой расправы. Из Свердловской области приехал механик Н.Н. Сидоров. В том сентябре он, шестнадцатилетний подросток, лежал среди расстрелянных. Его спасло чудо: партизан Никита Сидоров, падая, прикрыл сына своим телом. Старая колхозница Татьяна Матвеевна Козлова показывала: «Дети тут, женщины, полно нас. А они лупят. Помертвели мы, как попадали наши деды, один за одним».

Что скажут на это подсудимые? Их пули были тут.

Сказать им нечего. Трусость, желание любой ценой спасти свою шкуру привели к тяжкому преступлению.

Генерал Бернгард кончил на виселице в Брянске в сорок пятом. Прислужники оккупантов Мирошников и Меух сумели надолго спрятать концы в воду. Они успели после войны обзавестись «приличными» биографиями. Суду тот и другой предъявили свидетельства рационализаторов.

Только каким рацпредложением выровняешь весы, когда на другой чаше — кровь и пепел. Твоего народа.

Трибунал Московского военного округа, рассмативавший дело в Брянске, приговорил Мирошникова и Меуха к смертной казни.

Неотвратимость наказания — не просто строка из лекции на правовую тему. Это непреложный принцип общества.

Они предчувствовали свой конец. В последний день суда Мирошников сказал:»Я понял: как бы ни сложились обстоятельства, надо остаться человеком. Иначе — гибель». С позором.

А дети так хотели гордиться его гимнастеркой…

В. БЕЛОУСОВ

(Спец. корр. «Правды»)

г. Брянск

ОТ РЕДАКЦИИ

Данная публикация направляется по адресу: Иркутская область, Чунский района, ст. Чуна, ул. Ломоносова, д. 4, кв. 1, Тушикову Михаилу Петровичу.

Обращаемся к руководству Иркутского объединения БМУ (Бамбуров Ю.В., Колчина Л.И.) с просьбой оказать содействие И.И.Ромадину в поиске его друга – единственного свидетеля по былому несчастью в годы войны.