Проклятая война

Проклятая война.
Будем помнить её всегда.
Лишила детства нас она.
Главное, чтобы не повторилась никогда.

Я родилась 5 апреля 1931 года. Детство своё провела в городе Гомеле в Белоруссии в семье садовников. Папа работал в совхозе. Его брат 75 лет, который жил в нашей семье, тоже был садовником, мама-домохозяйкой. Моё Счастливое детство оборвалась в 1940 году, когда папа умер. А через полгода грянула война. Она принесла голод, страх, разруху и смерть. Почти через  2 месяца наш город был оккупирован фашистами. И это на два с половиной года. Последние три месяца томились в концлагере, где пришлось смотреть смерти в глаза.

Мы только вернулись из деревни Давыдовка, где спаслись от бомбардировки, как немцы согнали жителей деревни в большой сарай, облили горючим и подожгли. Это из мести за партизан. Пытавшихся бежать, расстреливали. Чудом спаслась Зина Евдхова, моя одноклассница. Её кто-то сумел выбросить в кусты.  Добрые люди спасли, приютили. Но память оставила ужас , как задыхались в дыму, горели в пламени её мама  и 5-летний брат.

До войны я окончила 3 класса. Мы дружили с ребятами всех национальностей одинаково. Как больно и обидно вспоминать гонение на евреев, цыган, коммунистов и комсомольцев. Фашисты уничтожали их беспощадно. Мама  носила в погреб соседнего дома хоть какую-то еду двум старым евреям, рискуя  своей жизнью. Их все же убили.

То и дело выгоняли нас из домов, чтобы устроить себе ночлег или заняться грабежом. Остановили недалеко от дома, а там под угрозой автомата заставляли старика снять хорошие сапоги. Он ссылался на конец ноября, свою старость, а получил пулю в лоб. В это время какая-то собака прижалась к моим ногам и стала лаять. Хотя собак в городе не было. Всех немцы постреляли, так как они преследовали их за речь, за специфический запах. Несколько выстрелов, и собака, завизжав, упала. Убийцу не остановили ни мои ноги,  ни моя жизнь.

Также бесчеловечно поступил немец, который проходил мимо нашего дома. Несколько выстрелов сделал протянутой рукой в стену дома. Я видела его в окно. Пуля в 2 см над моей головой застряла в косяке двери, где я стояла. О чём он думал, чего хотел ? Не считали они нас за людей. Об этом говорят и те события, которые происходили за колючей проволокой концлагеря в Гомеле, что они устроили в полу- разбитых казармах бывшего военного училища. Чувствуя последние дни пребывания на нашей земле, сгоняли мирных жителей на муки и лишения в этот лагерь, где не было ни света, ни тепла, ни воды, никаких человеческих удобств. Первый раз нам удалось скатиться в кювет, спрятаться в зарослях, а потом вернуться домой. Нам повезло. Других застрелили при попытке к бегству. Второй раз под угрозой  смерти нас пригнали в лагерь. Для многих он стал лагерем смерти. Хоронили здесь же, чуть-чуть присыпав землей, без гроба и почестей. Каждое утро больных, старых на телеге вывозили к оврагу в Осовцы. Нам слышна была пулеметная очередь. Каратели возвращались в лагерь с награбленным, садились за стол на площадке, делили всё, весело смеялись, радовались чужому горю. Мама очень боялась за нас. Дядя был старик. А я в лагере от холода, голода, страха заболела желтухой. Лицо, глаза выдавали мою болезнь. Поэтому, закрыв лицо платком, я сидела на полу спиной к людям. Никакой медицинской помощи не было. Так же как и в первый год оккупации переболела сыпным тифом. Правда, долго училась ходить. Как было не заболеть, если воды приходилось в сутки где-то полстакана,  похлёбки из нечищеной картошки, кочерыжек капусты, костей животных-один черпак на троих. Я с дядей не стояла в очереди за похлебкой. Таких убивали. Автоматчики сопровождали тех , кого посылали в колодец за водой, кто собирал в поле оставленную картошку. От рук палачей гибли  не только люди. Бедные кошки, котята, голодные бежали в лагерь . А  здесь ими набивали мешки, выносили на площадку и стреляли по каждому выползающему котёнку. Как это жестоко, бездушно.

По очень опасному решению мамы, дядя с другом сделал подкоп под колючей проволокой. Работали ложками и руками темными ночами. Маскировали на день дерном.  Побег наш удался. А через 3 дня лагерь взорвали вместе с людьми.

 27 ноября Красная Армия освободила Гомель. Это был день второго  рождения. Начался восстановительный период. Ещё больше года шла война, когда мы в пятом и шестом классе работали в лесу на лесоповале с нормой 3 кубометра на человека, жили в палатках из хвои ели, воду брали из болота, сами готовили еду на костре. Потом достраивали здание школы. Работали в поле. Но этот труд был нам в радость. Он вселял надежду, веру в Победу, в  возможность строить счастливое будущее.

В 1953 году я окончила Гомельский педагогический институт, 54 года преподавала русский язык и литературу, географию, природоведение, краеведение в школе. Ветеран труда. Отличник народного просвещения. В школе создала музей истории и краеведения, 48 лет была его руководителем. Работала в школе до 85 лет. Вела  большую  общественную работу: эколог, внештатный корреспондент газеты «Сенеж», соавтор ряда книг. Награждена многими грамотами, дипломами, медалями: «Благодарность от земли Солнечногорской», «Непокорённые»,  юбилейными , почетным знаком главы района « За благодеяние».  2016 году присвоено звание « Почетный гражданин Солнечногорского района».

• 

• 

• 

• 

• 

• 

Грузинова Евгения Степановна,
Московская область, город Солнечногорск.
6 февраля 2020 года